Вспоминая легендарного главного конструктора Бориса Шапошника
Гениальный невидимка
Автор: Николай КАЧУК, 28 января 2020

Со дня создания в Вооруженных Силах СССР ракетных войск стратегического назначения пролетело уже шесть десятков лет. Праздник недавно отметили не только те, кто стоял в строю этих самых могучих и грозных войск, но и те, кто создавал для них мощное оружие, оружие, не позволившее разгореться пламени третьей и последней в истории человечества мировой войны.

Тягачи МАЗ-535А буксируют тяжелые межконтинентальные ракеты Р-36.

На территории Беларуси 36 лет базировалась одна из самых крутых группировок РВСН, которая включала в себя 19 (!) ракетных полков, входивших в состав четырех дивизий. У них на вооружении стояли ядерные ракетные системы средней (Р‑12, Р‑12У, Р‑14, Р‑14У, «Пионер») и межконтинентальной дальности («Тополь»). Гарнизоны ракетчиков были разбросаны по всей республике. Наиболее вооруженной была Гродненская область (6 полков) и штаб дивизии в Лиде. На втором месте — Гомельская и Брестская области: по четыре полка и штабы дивизий в Мозыре и Пружанах. Три стратегических полка «окопались» в Витебской области со штабом дивизии в Поставах. По одному полку замаскировали в лесах Минской и Могилевской областей. Все это страшно беспокоившее западных «друзей» хозяйство, имевшее гриф секретности со многими нулями, находилось под пристальным наблюдением многочисленных разведывательных спутников. Они скрупулезно фиксировали передвижение машин и объектов в районе Речицы, Слуцка, Слонима, Житковичей, Петрикова, Пинска, Ружан, Сморгони, Новогрудка, Полоцка, Ветрино…

Но больше всего их интересовал объект, который находился в столице БССР. В Минске не было ракет и штабов РВСН, но именно здесь, о чем жители столицы и не догадывались, проходила передовая ракетно‑ядерного противостояния СССР и США. Объект носил мирное название — Минский автомобильный завод. Но в его недрах умело растворился еще один завод — производство специальных колесных тягачей (ПСКТ) со своим специальным конструкторским бюро (СКБ‑1), возглавляемым человеком, имя которого знали очень немногие. Но именно этот великий конструктор сделал мощные, мускулистые «ноги» не только для всех ракетных систем РВСН, но и фактически для всего тяжелого вооружения советских Вооруженных Сил. В строю они и сегодня!

Главный конструктор специальных колесных шасси Борис Шапошник.

С коллективом СКБ‑1 наш легендарный земляк, уроженец города Пинска, Борис Львович Шапошник прошел большой творческий путь: от артиллерийских тягачей большой мощности, транспортеров, установщиков и заправщиков баллистических ракет до стратегических ракетовозов и ракетоносцев. И нет ни одного ракетчика‑стратега, который не знал бы и не имел дела с его машинами, что стали настоящей революцией в тяжелом автостроении. Сегодня очевидно, что без многоосных ракетоносцев Шапошника, без его знаменитых «сороконожек» достичь ракетного паритета с США и усадить несговорчивых янки за стол переговоров не удалось бы. Но эта слава до самой смерти конструктора по причине чрезвычайной секретности его работ была, увы, без имени. Это Борису Шапошнику и его соратникам Роберт Рождественский посвятил проникновенные строки: « … до поры до времени все‑таки остаетесь вы безымянными. Безымянными. Нелюдимыми. Гениальными невидимками… Низкий, низкий поклон вам, люди. Вам, великие, без фамилий».

На примере Бориса Шапошника еще раз убеждаешься, что в природе ничего не бывает случайно.

17 декабря день рождения РВСН, и именно в этот день 17 декабря 1902 года родился великий конструктор!

В ноябре 1949 года Борис Львович начал работать на Минском автозаводе, в 1954 году организовано его СКБ‑1, а в 1959‑м началось серийное производство его уникальных машин зеленого цвета.

В свое время мне посчастливилось общаться с учениками и соратниками гениального невидимки — Владимиром Чвялевым, Владимиром Захаровым, Николаем Савицким, Владимиром Моравским. Чвялев был фактически правой рукой Шапошника, занимал ответственные посты заместителя по НИОКР и первого заместителя, а после его ухода на пенсию возглавил и продолжил дело своего учителя. Захаров трудился в СКБ‑1 со дня его основания, был заместителем главного конструктора, принимал участие в разработке, испытаниях и освоении серийного производства почти всех моделей колесной техники военного назначения. Савицкий участвовал в создании легендарного революционного ракетоносца МАЗ‑547 и его уникального варианта с алюминиевой (!) рамой МАЗ‑547Б. Моравский работал главным технологом ПСКТ. Они‑то и помогли мне окунуться в невероятно увлекательный производственно‑конструкторский мир Бориса Шапошника, в котором рождались специальные колесные шасси, имевшие от одной до 12 (!) осей и способные брать на свои плечи спецгруз весом до 220 (!) тонн.

После того как были созданы РВСН (кстати, их отцом‑основателем, как бы это кому ни не нравилось, был Никита Хрущев), ни один военный парад на Красной площади не обходился без машин Шапошника. Но до самой смерти конструктора‑новатора нигде не называлось имя создателя этих колесных богатырей. В 1982 году увидел свет 5‑й том «Энциклопедии БССР», который, как написано во вступительной статье, является биографическим справочником «о людях, жизнь и деятельность которых связана с Белоруссией». О Шапошнике там нет ни строчки! И это о Герое Социалистического Труда, лауреате Ленинской и Государственной премий, докторе технических наук, заслуженном деятеле науки и техники БССР, награжденном двумя орденами Ленина, двумя орденами Трудового Красного Знамени, двумя орденами «Знак Почета», двумя Почетными грамотами БССР. В 2014 году вышел биографический справочник, посвященный Героям Социалистического Труда, «Твои Герои, Беларусь». И в нем, увы, о Шапошнике рассказывается скупо, с ошибками, да еще и с потерей заслуженных наград.

Борис Шапошник работает над чертежом очередной машины.

Накидка человека‑невидимки была надета на Бориса Львовича 25 июня 1954 года, когда по инициативе министра оборонной промышленности СССР Дмитрия Устинова в структуре Минского автозавода было образовано СКБ‑1.

Оно ориентировалось на создание многоосных полноприводных тягачей военного назначения. А до этого Шапошник был хорошо известен и заслуженно занимал высокие должности главного конструктора крупнейшего в СССР Московского (в те годы — ЗиС), а затем Ульяновского (УльЗиС) и Новосибирского (НАЗ) автозаводов. За организацию производства ЗиС‑5В в Ульяновске он был в 1944 году награжден орденом Трудового Красного Знамени, а за разработку грузовика с дизельным двигателем УльЗиС‑253 — орденом «Знак Почета». После передачи в 1949 году Новосибирского завода в химпром Шапошника с группой его соратников перевели на Минский автозавод и назначили на должность с весьма мудреным названием — «начальник конструкторского бюро объекта». Этим объектом был тяжелый карьерный самосвал МАЗ‑525 рекордной грузоподъемности — 25 тонн! Конструкторскую документацию этой машины «могучая кучка Шапошника» в количестве 12 человек разработала всего за 10 месяцев, что позволило уже в сентябре 1950 года начать ее производство. С тех пор все на заводе знали, что любая порученная Шапошнику работа будет выполнена с высочайшим качеством и в срок. Не случайно именно ему доверили возглавить совсекретное СКБ‑1.

Историческим и судьбоносным для коллектива СКБ‑1 стал визит на Минский автозавод в январе 1958 года руководителя советского государства Никиты Хрущева. Зная о его увлечении ракетами и умело используя ситуацию, Борис Львович, хитро улыбаясь, намекнул, что его могучие машины могут подставить свои плечи под ракеты не только в качестве тягачей, но и стать настоящими ракетоносцами. О, зерна, что называется, упали на благодатную почву! Сам того не ожидая, получил Шапошник весомую поддержку и со стороны курировавшего оборонную промышленность Дмитрия Устинова, который, как оказалось, был давним и ярым сторонником создания мобильных ракетных комплексов.

Сотрудничество СКБ‑1 с РВСН началось с созданного еще в 1956 году одноосного тягача МАЗ‑529В, который использовался в качестве установщика ракет и на пусковой стол, и в шахту. За эту машину Шапошник получил орден «Знак Почета». На ура был принят и буксировщик тележек со стратегическими ракетами — четырехосный полноприводной МАЗ‑535А (опытный образец изготовлен в 1956 году), и седельный тягач МАЗ‑537Г. Обе эти машины долгие годы были завсегдатаями парадов на Красной площади. Но это были ракетовозы, а впереди стояла задача по созданию колесных ракетоносцев.

Самоходная пусковая установка ПГРК «Пионер» на шасси МАЗ-547В.

Первые ракетные примерки начались после того самого памятного хрущевского визита. В качестве шасси для самоходных пусковых установок ракетных систем «Ладога» и «Онега» Шапошник в 1959 году изготовил МАЗ‑535Б. И хотя в серию ракетоносец не пошел, начало было положено. Надо сказать, что у Советской Армии было не только очень много танков, но и мощнейшее танковое лобби, имевшее своих людей во всех эшелонах власти. Поэтому в качестве базы для ракетных установок очень долго навязывалось гусеничное шасси. Именно Шапошнику с помощью своих машин удалось победить любителей лязга гусениц и убедительно доказать, что колесные шасси лучше. В угоду американской моде, где пусковые установки размещались на полуприцепах, КБ НИИ‑1 попыталось сделать для ракеты системы «Темп» СПУ на базе седельного тягача МАЗ‑537Г и полуприцепа МАЗ‑5248 с гидроприводом. Кстати, в структуре СКБ‑1 у Шапошника было отдельное подразделение, которое занималось разработкой и изготовлением специальных полуприцепов. Но Борис Львович упорно шел по своему пути. Пусковую установку он видел только в виде полностью автономного шасси без всяких там прицепов и полуприцепов. В 1960 году, сняв с тягача МАЗ‑537Г седельное устройство, он предложил его для ракеты Р‑17. Но восемь колес тогда все‑таки «переехали» гусеницы. Торжествующие «танкисты» приняли на вооружение самоходную пусковую установку на базе САУ ИСУ‑152, известной среди фронтовиков под именем «Зверобой». Но радовались они недолго. Шапошник не сдался. 20 апреля 1962 года начались обкатка и заводские испытания, как оказалось впоследствии, его самого знаменитого шасси — МАЗ‑543, выпуск которого продолжается и сегодня! 543‑й стал для него как самолет У‑2 для конструктора Поликарпова, Ан‑2 для Антонова или Ми‑8 для Миля. Машина получилась настолько удачной, что уже осенью вышло постановление советского правительства о замене гусеничного шасси ракеты Р‑17 на восьмиколесный вездеход МАЗ‑543. Колеса наконец‑то победили гусеницы, и «Зверобои» уступили свое место молодым мускулистым автобогатырям Шапошника, получившим у водителей гордое имя «Ураган»! Ракетный комплекс назвали «Эльбрус», а мировую известность он получил под именем «Скад».

Пусковая установка комплекса «Темп-С» на легендарном шасси МАЗ-543.

Но создавался МАЗ‑543 прежде всего для пусковой установки новой советской двухступенчатой твердотопливной ракеты системы «Темп‑С» с дальностью полета 900 (!) километров. В связи с тем что ракета получилась очень длинной и не помещалась на шасси, Шапошник решил рассечь общую кабину экипажа на две отдельные, а между ними положить ее головную часть. Подобная компоновка нигде в мире не применялась и стала своего рода визитной карточкой СКБ Шапошника. 29 декабря 1965 года новый ракетный комплекс, по всем параметрам обогнавший хваленый американский «Першинг», был принят на вооружение РВСН, а затем передан ракетчикам сухопутных войск. За создание и организацию серийного выпуска спецшасси МАЗ‑543 Борис Львович в 1968 году награжден орденом Ленина и стал лауреатом Государственной премии СССР. Главный конструктор ракеты комплекса «Темп‑С» Александр Надирадзе получил орден Ленина, а создатель пусковой установки Георгий Сергеев — Ленинскую премию. К слову, МАЗ‑543 пришелся ко двору не только в РВСН, на его плечах разместили более 70 образцов вооружения и специального оборудования. Нашел он себя и в народном хозяйстве.

Окрыленный успехом ракетного комплекса «Темп‑С», дважды Герой Социалистического Труда, секретарь ЦК КПСС Дмитрий Устинов собрал на совещание лучшие ракетные умы и молвил почти так же, как в знаменитом фильме: «А не пора ли нам замахнуться на мобильный комплекс с ракетой межконтинентальной дальности?» Сказано — сделано. В связи с невероятной сложностью задачи под председательством Надирадзе был создан специальный совет главных конструкторов, в который вошел и Борис Шапошник. Официально работа над ракетным комплексом «Темп‑2С» началась 6 марта 1966 года. В качестве платформы для размещения пусковой установки что только не предлагалось. Ученые мужи фонтанировали самыми невероятными проектами. Среди них были и плавучие, погружаемые под воду «острова», и дирижабли, и гигантские транспортные вертолеты и самолеты, и быстроходные корабли… Не угомонились и «танкисты», предложившие сразу несколько вариантов самоходной пусковой установки: два четырехгусеничных (!) на базе шасси танка Т‑64, опытного ракетного танка с изменяемым клиренсом и тяжелого гусеничного тягача МТ‑Т; два сочлененных (!) на базе танков Т‑64, Т‑10М тягача МТ‑Т и полуприцепа МАЗ‑5248; два двухгусеничных на основе танков Т‑10М и Т‑80. Но всех их лихо, словно Харламов неуклюжих канадских защитников, обошел на своем новом шасси МАЗ‑547А Борис Шапошник. Его шестиосная машина стала настоящей революцией в создании тяжелых специальных шасси. Все, что будет создано для мобильных комплексов РВСН после нее, — это лишь дальнейшее развитие 547‑й модели. Шасси для ПГРК «Пионер», «Тополь», «Тополь‑М», «Ярс» — «дети», «внуки» и «правнуки» легендарного МАЗ‑547А. В конструкции шасси впервые широко использовали титановые сплавы (около 2 тонн), алюминиевый прокат, легированную сталь, композиционные материалы. Учитывая извечную беду — низкую надежность советской электроники, которая с трудом переносила тряску и элементы которой приходилось не дублировать, а троировать, Шапошник обеспечил своей машине удивительную плавность хода. Помог ему в этом выдающийся ученый, доктор технических наук, основоположник советской машиностроительной гидравлики Трифон Башта. Специальная пневмогидравлическая подвеска, как у самолета, надежно гасила колебания ракетоносца массой более 85 тонн! Сконструировав это спецшасси, снаряженный вес которого 27.500 килограммов, Шапошник впервые в мире на машинах подобного класса добился коэффициента грузоподъемности 2,1!

Работа над новым стратегическим оружием велась в очень непростой обстановке. Министерство обороны относилось к стратегическому колесному ракетоносцу, мягко говоря, с прохладцей и искало любой повод, чтобы от него отказаться. И он у них появился. В 1968 году, когда Шапошник со своими соратниками сделал первый опытный образец пятиосного МАЗ‑547, конструктор ракеты не уложился в заданный вес: она оказалась значительно тяжелее, и машина ее явно не тянула. Видя, как радостно потирают руки генералы, Дмитрий Устинов посоветовал Надирадзе обратиться с письмом к главе государства Леониду Брежневу. Что тот и сделал, описав в самых черных тонах уязвимость ракет РВСН, размещенных в шахтах и на пусковых столах. Страшно обеспокоенный этим посланием Брежнев, вдруг осознавший, что кольчужка‑то коротка и щит дырявый, решительно стал на сторону создателей подвижного грунтового ракетного комплекса «Темп‑2С». Работы получили не только поддержку, им был придан даже немного чрезмерный импульс.

АПУ ПГРК «Тополь-М» на шасси МЗКТ-79221.

Уже в январе 1970 года под Минском, на заводском полигоне «Утес», начались испытания более мощного шестиосного полноприводного шасси МАЗ‑547А. Без задержки машину отправили в Волгоград, на завод «Баррикады», где на ее базе разрабатывалась пусковая установка. И не только. Новая стратегическая ракетная система впервые создавалась как автономный комплекс. Здесь же, в Волгограде, на шасси МАЗ‑547А сделали транспортно‑перегрузочный агрегат для перезарядки самоходной пусковой установки. Используя МАЗ‑543А и МАЗ‑543М, спроектировали так называемый «полевой городок на колесах», в который вошли спецмашины командного пункта, подготовки и пуска, дежурной смены и охраны с башней и крупнокалиберным пулеметом, общежития, кухни‑столовой. В боевом строю полка ПГРК «Темп‑2С» стояли шесть стратегических ракетоносцев на шасси МАЗ‑547А, 18 спецмашин на шасси МАЗ‑543 и 3 бронетранспортера БТР‑60ПБ. Этот «партизанский отряд», разделившись на дивизионы (по два ракетоносца), резво, на скорости до 40 километров в час, нырял в лес по известным только ему маршрутам боевого патрулирования — и ищи его свищи…

15 марта 1972 года на полигоне «Плесецк» подразделение воспитанника Белорусского военного округа майора Николая Мазяркина (будущего генерал‑лейтенанта, после выхода на пенсию проживал в Минске) произвело исторический первый пуск межконтинентальной (дальность полета — 10.500 км) твердотопливной ракеты первого в мире подвижного грунтового ракетного комплекса «Темп‑2С», одним махом перечеркнув надежды американцев на ракетно‑ядерный диктат в мировой политике.

Самое мощное в мире шасси МАЗ-7904 грузоподъемностью 220 тонн для ракетного комплекса «Целина».

Неотвратимый ответный ракетный удар был гарантирован, и именно этот факт заставил заокеанских стратегов сесть за стол переговоров. Отследить разбежавшиеся по необъятным лесам тяжеловозы Шапошника, несущие, как муравьи, на своей спине ядерные ракеты, было невозможно! Кстати, этот ракетный комплекс был настолько засекречен, что не только не сохранилось ни одной фотографии ракетоносца, но даже и сегодня точно неизвестно, сколько таинственных SS‑16 Sinner («Грешник») заступило на боевое дежурство. Сняты с вооружения они только в 1985 году.

Несмотря на фантастический успех нового оружия, в том же 1972 году над Борисом Шапошником начали сгущаться тучи. Нашлись люди, которые решили от него избавиться. В этом не было ничего удивительного. Как мудро сказал поэт: «Вокруг глубин всегда бывает мелко, а мелкое боится глубины». Как и у любой значимой личности, у Бориса Львовича было много завистников и недоброжелателей. Особенно не ладились у него отношения с политруками‑пропагандистами. Он сторонился болтунов и прожектеров, которые своими пламенными речами усердно изображали «широкий» шаг на месте. И эта нелюбовь была взаимной. Мастеров яркого слова страшно раздражала любимая поговорка Шапошника: «Надо не кудахтать, а яйца нести!» В партию его приняли только в 1963 году. Так как по работе никаких претензий к главному конструктору даже при огромном желании предъявить было невозможно, то, как мне рассказывал его соратник Николай Савицкий, пошли по проверенному и отработанному пути: не избрали его в состав партийного бюро. Дескать, не пользуется доверием коммунистов! А значит, не имеет права быть руководителем. Узнав о состряпанном деле, высказал свое веское мнение член ЦК КПСС Дмитрий Устинов: «А кто входит в это партийное бюро? Никого из этих людей я не знаю, а Шапошника знаю с Великой Отечественной и доверяю ему как себе. И впереди у нас с ним много дел на благо Родины!» Мало кто знал, что по инициативе Устинова для перевооружения РВСН начинались работы по созданию на базе ПГРК «Темп‑2С» мобильных комплексов средней дальности «Пионер» и межконтинентальной «Тополь». Политбойцы были посрамлены, а Шапошник плодотворно работал еще целых 13 лет. Более того, за создание МАЗ‑547А и МАЗ‑547В (шасси для «Пионера») Борис Львович 25 февраля 1973 года награжден орденом Ленина и удостоен звания Героя Социалистического Труда! И это еще не все. После того как в феврале 1976 года первые два полка ПГРК «Темп‑2С» заступили на боевое дежурство, его удостоили Ленинской премии!

Соратники Б.Шапошника Н.Савицкий (справа) и В.Моравский, май 2007 г.

Зная о предстоящих задачах по созданию на базе шасси МАЗ‑547 новой ракетной техники, Шапошник разработал МАЗ‑547В, ставший ракетоносцем для ПГРК «Пионер», полная масса которого составила более 85 тонн! 31 августа 1976 года у белорусского Петрикова первым в РВСН заступил на боевое дежурство 396‑й ракетный полк подполковника Александра Доронина. На территории БССР разместили 15 полков «Пионеров». Один из них — 249‑й под Полоцком — был эксклюзивным, единственным в РВСН, имевшим на вооружении невероятно секретные командные ракеты «Горн», входившие в систему «Периметр», получившую на Западе зловещее название «мертвая рука возмездия». Эти ракеты обеспечивали ответный ракетно‑ядерный удар в случае внезапного нападения на СССР.

Продолжая усовершенствование МАЗ‑547, Шапошник вел настоящее сражение за вес своей машины. Чем легче было шасси, тем более мощную ракету и сопутствующие ей агрегаты можно было положить на его плечи. За экономию 1 килограмма веса установили премию 200 рублей! Попытка поставить в строй МАЗ‑547Б с алюминиевой рамой, предложенной конструктором Николаем Савицким (выигрыш в весе был 900 кг), успехом не увенчалась. Попробовали повысить мощь шасси за счет установленного на него газотурбинного двигателя от танка Т‑80, но и предложенный МАЗ‑547Д в серию не пошел. Тогда в 1978 году в конструкторском бюро Шапошника замахнулись на МАЗ‑547Э с электроприводом, изюминкой которого были встроенные в колесные ступицы электромоторы. Электротрансмиссию для машины сумел осилить Ереванский электротехнический завод. Успех армянских товарищей Шапошник прокомментировал с характерным для него юмором: «А я думал, что в СССР южнее Ростова ни одно предприятие толком не работает!» В серию шасси не пошло, но полученные наработки использовали при конструировании экспериментального шасси МАЗ‑7923 для ПГРК «Тополь‑М» и уникального двенадцатиосного ракетоносца МАЗ‑7907, у которого было 24 (!) электрических мотор‑колеса.

Идеи Шапошника продолжают жить и сегодня. В России решили отказаться от надежных и проверенных временем белорусских «сороконожек» и разработать для РВСН свои. Но их новое восьмиосное шасси Камаз‑7850 не только внешне выглядит как полная копия ракетоносца Шапошника. У него используется та самая электротрансмиссия с мотор‑колесами, которую Борис Львович предлагал на МАЗ‑547Э еще в 1978 году! Верно шутят ветераны: «Что только не делают, а в результате все равно получается машина Шапошника!»

Бюст Бориса Шапошника у проходной МЗКТ.

В 1977 году, добавив к МАЗ‑547 еще одну, седьмую, ось, конструкторский коллектив Шапошника разработал шасси МАЗ‑7912 для автономной пусковой установки ПГРК «Тополь». По программе модернизации ПГРК «Пионер» в 1980 году сделали МАЗ‑7905, которое стало основой для МАЗ‑7916 для ПГРК «Пионер‑3» и МАЗ‑7917 для ПГРК «Тополь». На территории БССР несли боевое дежурство 9 полков вооруженных ПГРК «Тополь».

Дальнейшим развитием легендарного шасси МАЗ‑547 стали восьмиосные МАЗ‑7922 и МЗКТ‑79221 (с 1991 года ПСКТ вышло из состава Минского автозавода и стало самостоятельным предприятием — МЗКТ) для ПГРК «Тополь‑М». Их разработкой и постановкой на производство занимался один из самых талантливых учеников Шапошника — главный конструктор МЗКТ Владимир Чвялев. Ныне на плечах МЗКТ‑79221 размещен новейший российский ПГРК «Ярс» — главное оружие РВСН.

Кроме знаменитой линейки «Темп‑2С», «Пионер», «Тополь», конструкторское бюро Шапошника занималось уникальными разработками для РВСН, которые в силу различных причин не были приняты на вооружение. После успеха с межконтинентальным «Тополем» у ракетных конструкторов разыгрался аппетит разместить на колесах еще более мощную ракету. По их просьбе минчане построили и испытали три гигантских исполина. МАЗ‑7904 с собственной массой 140 (!) тонн и грузоподъемностью 220 (!) тонн имел два двигателя 1500 и 330 лошадиных сил и 12 трехметровых колес. Восьмиосный МАЗ‑7906 и двенадцатиосный МАЗ‑7907 имели грузоподъемность 150 тонн. Эти работы потребовали огромного напряжения сил. В начале 1981 года на Минском автозаводе прошло совещание под руководством легендарного министра автомобильной промышленности СССР Виктора Полякова, который лично курировал эти проекты. По просьбе Шапошника его коллектив увеличили на 100 человек (все решалось сразу же, по ходу совещания) и выделили в Минске 100 квартир (Мингорисполком безропотно взял под козырек). Посетив невероятно скромный, давно не видевший ремонта кабинет Шапошника, Поляков потребовал от директора МАЗа немедленно привести его в порядок и сделать достойным главного конструктора. Узнав от сослуживцев Бориса Львовича (он сам для себя никогда ничего не просил), что ему из‑за болезни сердца и одышки очень тяжело подниматься на третий этаж, распорядился лично для него сделать лифт! Эх, не умеем мы, братки‑белорусы, ценить своих великих соотечественников. Приехал начальник из Москвы и все порешал… Большое видится на расстоянии? Весной 1985 года Борис Львович ушел, как он с грустной улыбкой сказал, в бессрочный отпуск — на пенсию. Но длился он всего полгода. 12 сентября его не стало.  К сожалению, места на мемориальном Восточном кладбище по Московскому шоссе, где покоятся самые заслуженные сыны земли белорусской, для него не нашлось. Бориса Шапошника похоронили на Чижовском кладбище, где Министерством автомобильной промышленности СССР и Минским автозаводом установлен памятник. В 1989 году в Минске на доме, в котором он жил, появилась мемориальная доска, а 15 декабря 2016 года у проходной Минского завода колесных тягачей открыли бюст великого конструктора. Но память о нем живет прежде всего в его машинах, которые и сегодня продолжают удивлять мир.

Источник: https://yandex.ru/turbo?utm_source=turbo_turbo&text=https://www.sb.by/articles/genialnyy-nevidimka.html
Фото из архива МЗКТ и автора.